Тема: Проба №3 (О моей смерти)
Что мне жизнь готовит впереди?
Все пройдет. Измучен настоящим,
Я сложу предплечья на груди
И сыграю в долгий – долгий ящик.
Всех проблем решением маня,
Будет ящик переправой в небо.
Накрошите в ящик для меня
Музыки, моих стихов и хлеба.
Что там, наверху: свобода, плен?
Ангелы крылатые в кальсонах?
Мне прощальный марш споет Шопен
Через медь валторн и геликонов,
С высоты моей едва – едва
Будет видно, как в мою могилку
Бросит неутешная вдова
Мною недопитую бутылку.
И в нее нырнет моя душа,
Тихо растворится в алкоголе.
Жизнь и после смерти хороша
В выпивке, закуске и рассоле.
***
Все прошло. Расстаемся навеки.
Жизнь обдала крутым кипятком.
Положи мне монеты на веки,
подвяжи мою челюсть платком,
посиди на простом табурете,
положив мне ладошку на лоб.
Позвони, чтоб приехали дети.
Не рыдай надо мною взахлеб.
На промокшем осеннем погосте
Напоследок меня обними.
Брось земли мне холодной полгорсти
И оставь попрощаться с детьми.
Для тебя впереди - лишь метели.
Ты с обычною участью вдов
В неуютном стареющем теле
Одолеешь остаток годов.
И тогда будет новая встреча,
Мы уйдем за предел бытия,
Что любовью и верой отмечен:
Ты – и я, ты - и я, ты – и я.
Автоэпитафия
Жил – как все. Теперь – не стало.
Врал и пил – конечно, в меру.
Он ботинка два оставил
сорок первого размера,
да байдарку, что прогнила
от небрежного храненья,
да тетрадь, в которой было
полтора стихотворенья -
тех, которых не читали.
Ту тетрадь порвали внуки.
Он предвидел и в печали
Наложил, бедняга, руки.
***
Я был – душа в здоровом теле,
Я был – поэт во цвете лет,
Но дни поспешно пролетели,
И вот, увы, поэта нет.
Красивый труп на стол положен,
Лежит на мраморной плите,
совсем цветами не обложен
И в неприличной наготе.
В него паталогоанатом
Небритый, желчный и худой
Бесцеремонно всунул лапы:
«Ну-с, отчего почил больной?»
И вот он видит по порядку
Кишок осклизлые клубки,
Мозгов недетскую лопатку,
Извилин редкие стежки,
в печенке – признаки цирроза,
Вот почки – в них сплошной песок,
Сустав коленный от артроза
Прозектор выпрямить не смог.
Моим он телом любовался,
Сказал: «А мышцы хороши!»
Но как он в мясе ни копался,
Как ни искал, ни колупался,
А все ж вместилища души
Найти не смог - как, впрочем, прежде
В других телах не наблюдал.
Студенту – скептику, невежде
Такое мудрый врач сказал:
«Душа в сем теле обитала,
А ныне видим только тлен,
Ушло духовное начало,
Взамен остался тощий член.
Душа навеки отлетела
На встречу с Господом самим,
А нам досталось только тело -
И хрен бы с ним, и хрен бы с ним».
Моим детям по случаю моей кончины
Ваш папа жил, имел надежды,
Носил невзрачные одежды,
Но вот в котле не стало пара,
Рассохлась старая гитара,
И враз загнулся папа бедный,
Лежит в гробу, худой и бледный.
В лице у папы ни кровинки.
Скорбят друзья: «Когда ж поминки?»
Бормочут утешенья маме,
А папу – прочь, вперед ногами.
Все стало вкруг него красиво:
Несут к могиле торопливо
Венков искусственные ветки,
Лопаты, гвозди, табуретки…
Зевали – челюсти сводило.
Чадило медное кадило.
Заколотили. Опустили.
По горсти бросили. Зарыли.
Приличья ради постояли.
По рюмке приняли. Воспряли.
Отмякли языки, и скоро
Пошли про папу разговоры,
Что, дескать, круглым был невеждой,
Что жил всегда пустой надеждой,
Что жизнь прошла, да нет в ней прока
И окочурился до срока.
Не плачьте, дети! Все – как прежде,
Но – места нет пустой надежде,
Для папы стала жизнь простой
И – «Со святыми, упокой».
ну нельзя так богохульствовать
